В прошлых видео о хорроре я говорил об эмпатии между квир-людьми и монстрами. Мы видим себя в монстрах, так как нас тоже отвергло общество. Нас считают «неприемлемыми» для читателей и зрителей, нас считают чем-то, от чего нужно защитить женщин и детей.
Нас нужно регулировать и, если необходимо, убить, просто потому, что мы отличаемся от ожиданий общества.
И поэтому, когда мы смотрим на создание Франкенштейна, мы думаем: «Я тоже социальный изгой. И у меня есть чувства. У меня есть сердце, амбиции, нужды, мечты о хорошей жизни. Возможно, и у него всё это есть?»
Но мы кое-что упускаем.
Мы упускаем, что фундаментально квир-люди такие же, как и цисгетеро.
И точно так же, как среди цисгетеро есть нарциссизм, эго, эксплуатация, абьюз, так же это всё есть и в квир-сообществе.
Иногда монстр – это просто монстр.
Кажется, что мы, квир-люди, настолько привыкли видеть человека в монстре, что мы игнорируем действительно ужасные черты характера. Мы, как социальные изгои без связи с обществом в целом, настолько ценим человеческие связи, что мы не только терпим, но и поощряем жестокое поведение.
И мы всегда ищем монстров, которые съедят наше сердце.
Но ещё ужаснее монстры, которые едят наш разум. Нашу самооценку.
И нам очень комфортно с такими монстрами.
— — — — — — — —
Я не хочу называть отношения Ганнибала и Уилла хорошей репрезентацией.
Да, на их отношения интересно смотреть, но они всё ещё жутко токсичные.
Один – всезнайка-газлайтер и менсплейнер, второй – пассивно-агрессивный мученик, постоянно выставляющий себя жертвой.
Подобная динамика отношений не должна быть для кого-либо целью.
Есть, конечно, фанаты, которые понимают, что смысл шоу в том, что если вы видите себя в Ганнибале и/или Уилле, то вы должны обратиться за помощью, но есть и те, кто видят их отношения как что-то романтичное.
Я даже видел сравнения шоу с “Убить сталкера” и “Склад”. Я понимаю, откуда это идёт, но я не совсем согласен с этим сравнением.
“Убить сталкера” – история о серийном убийце, у которого есть полный контроль над другим мужчиной. Этот убийца хочет использовать и эксплуатировать своего заложника. Твист тут – то, что заложник влюблён в своего похитителя, ну или по крайней мере, ему кажется, что он влюблён.
Это уже не о токсичных отношениях, это больше преувеличенный пример абьюзивных отношений.
“Склад” рассказывает об абьюзе и насилии, которое совершают в результате детской травмы. Своего рода история о мести, где ни одному из персонажей особо не симпатизируешь и в которой после несчётного числа пыток жертва ломается и принимает отношения с абьюзером.
И в “Убить сталкера”, и в “Складе” один персонаж имеет больше власти, чем другой.
В “Ганнибале” всё немного по-другому.
Уилл редко выступает в роли заложника Ганнибала. Более того, это Ганнибал является заложником ситуации, которую устроил Уилл.
Это больше про токсичные отношения, потому что Ганнибал не пытается доминировать над Уиллом.
В первом сезоне цель Ганнибала – манипулировать Уиллом так, чтобы превратить его в человека, которым Уилл не хочет быть.
Он пытается заставить Уилла признать, что ему понравилось убивать ради спасения кого-то, и пытается убедить Уилла сделать это снова.
Уилл не понимает, что Ганнибал им манипулирует, до тех пор, пока Ганнибал не подставляет Уилла, выставляя его убийцей нескольких людей, в результате чего Уилл попадает в психиатрическую больницу.
Во втором сезоне Уилл уже более осведомлён о методах Ганнибала. Он одновременно и доверяет ему, и нет, и в попытке убить Ганнибала, пока тот находится в психиатрической больнице, Уилл демонстрирует, что может взять власть в свои руки.
То есть у них динамика власти более-менее равна.
Оба показывают, что не будут терпеть выходки другого, но в то же время оба явно показывают, что будут продолжать свои выходки.
И в то же время предельно ясно, что у них не было бы такой эмоциональной близости, если бы они не устраивали свои выходки.
Такие отношения – это цикл, который состоит из сдерживания эмоций и дальнейших ссор раз в год.
Возможно, им нравится ссориться?
Возможно, им скучно, если в отношениях нет игр разума?
Может, они просто знают, что они просто вот такие вот, и они знают, что никто больше их не будет терпеть.
Романтические отношения от абьюзивных отличает власть. У кого она есть, у кого её отбирают. Это важно понять для интерпретации “Убить сталкера” и “Склада”. Это также проявляется в первом сезоне “Ганнибала” – Уилл не понимает, что им манипулируют. Хотя его подсознание заполняет пробелы.
Однако когда Уилл понимает, кем является Ганнибал, то он постепенно возвращает себе власть.
Во втором сезоне, особенно к концу, можно даже поспорить, что у Уилла больше власти в отношениях, поскольку Ганнибал действует в ответ на действия Уилла.
Но к концу сериала возникает вопрос – почему они вообще остаются вместе, несмотря на постоянную ложь, манипуляции, изоляции, убийства друзей, фальсификации доказательств, попытки убить друг друга и попытка одного из них в прямом смысле съесть мозг другого.
Ну в мифологии шоу, скорее всего, они бы не интересовались друг другом, если бы не вытворяли такое.
Это как Джокер и Бэтмен – что бы они делали друг без друга?
Их попытки убить друг друга – скорее попытки надавить друг на друга, проверить, что другой готов вытерпеть.
А альтернатива этому – одиночество. Вы пустили кого-то в своё сердце. Что произойдёт, если вы их выпустите?
И все-таки, несмотря на убийства и каннибализм, Уилл и Ганнибал вместе создают себе среду, где они в равной степени могут открыть свои ужасные части себя.
Никто не смог бы игнорировать каннибализм Ганнибала и его изящные убийства. Уилл – может.
Уилл смотрит на убийства Потрошителя Чизапика и думает: “Каков человек, совершивший эти убийства?” Остальные же думают: “Какой монстр мог такое совершить?”
И также и Ганнибал — единственный человек, который может игнорировать неврозы Уилла.
Анна Блум видит “лабораторную крысу”, Джек Кроуфорд – туза в рукаве для поимки убийц.
Ганнибал видит человека.
То есть они могут игнорировать чудовищные части другого и ценить человека, который сидит перед ними.
Понятно, что квир-людям это зайдёт.
Потому что нам тоже хочется кого-то, кто будет игнорировать ярлыки, которые нам навязываются.
Мы видим, что есть у Уилла и Ганнибала, и мы тоже игнорируем ужасы шоу, ужасы, которые они творят друг с другом.
Потому что мы хотим не таких вот ужасов, а безусловной связи.
Ужасы мы можем пережить. Каждый из нас пережил или переживает их.
Но мы не можем пережить одиночество.
Когда мы обсуждаем репрезентацию, почему весь шум вокруг таких вот шоу, а “С любовью, Саймон” остаётся с никакущими кассовыми сборами?
И это я сейчас с уважением к Бекки Алберталли – просто квир-людям сложно эмоционально резонировать с подростками, у которых любовная история разворачивается, как в сказке.
У большинства из нас такого не было.
А вот токсичные отношения, которые мы отказываемся признавать токсичными?
Вот это уже больше похоже на реальность.
И, возможно, именно поэтому нас больше привлекают те работы, в которых отражены тёмные части нас?
Мы, конечно, не хотим, чтоб цисгетеролюди думали, что мы каннибалы и серийные убийцы, но нам нравится видеть себя на экране.
Мы хотим, чтобы тёмные части нас смотрели на нас по ту сторону зеркала или камеры.
Быть квир – это не поцелуи на колесе обозрения и постоянные прайд-парады.
Но это также и не страдания.
По крайней мере, не всегда.
Когда у вас куча травмированных людей в сообществе, у кого-то из них точно будут не самые здоровые копинг-механизмы.
И иногда мы влюбляемся в монстров.
И нам нужно, чтобы Ганнибал и Уилл нашли способ сосуществовать. Эта нужда исходит из наших собственных воспоминаний – а вдруг всё-таки был способ сосуществовать с нашими бывшими?
Потому что, когда вы находите человека, который вас понимает, как никто другой, вам хочется остаться с ним навсегда.
Текст основан на видео The Gay Appeal of Toxic Love
Перевод и адаптация: Астро
