Критика
Я пытаюсь найти партнёров, которые нравятся Алекс, но это сложно. Она много кого критикует и говорит, что я не могу этого понять, потому что плохо читаю людей. Я упоминала пару знакомых, которых я считала милыми, но про которых она говорила, что они мудаки. Наверное, нам просто нравится разное в людях. Недавно я пыталась встречаться с людьми, которые нравятся Алекс. Я не хочу спать с её друзьями, но есть один парень, Филлип, с которым мы тусим иногда, и они хорошо ладят.
Но вот как только Алекс получше его узнала, что-то изменилось. Она пытается меня поддержать и ничего не говорить, но иногда, когда я иду на свидание с Филлипом, Алекс срывается — у нас было несколько тяжёлых разговоров об этом. И я чувствую себя ужасно, так как я опаздываю на 20 или даже 40 минут, а Алекс чувствует себя ужасно, пока я там. Для меня это тоже тяжело, так как обычно я слишком устаю от разговоров с Алекс, чтобы как-то по душам говорить с Филлипом. Я назначаю свидания на то время, когда я уже вне дома.
Для тех, кто хочет знать мнение партнёрки о других отношениях, честный разговор может быть полезен, если все друг друга выслушивают и уважают. В абьюзивных отношениях, даже если вы хотите хорошего, вы можете столкнуться с критикой и какими-то другими плохими чертами человека. В книге “Вербально-абьюзивные отношения”, которая подробно рассказывает о тактиках вербального абьюза, Патриция Эванс описывает это так: “Вербальный абьюзер смотрит на поступки партнёра и затем осуждает их. Если она не согласна, он говорит ей, что он хочет сделать как можно лучше, но на самом деле так он выражает своё неприятие её. Вербальный абьюз часто отчуждающий. Например, “Ты слишком чувствительна” отрицает чувства партнёра, как и абьюзивные “шутки”. Такая “критика” служит заменой точки зрения партнёрки на точку зрения абьюзера. В полиаморных отношениях такая критика даётся с целью ухудшить мнение о метамуре (партнёре партнёрки) .
Нарушение границ
Мне нравится жить с Алекс, но иногда мне хочется, чтобы у меня была своя квартира. Ко мне вчера заскочил мой друг, Дрю, чтобы забрать кое-что для проекта, и мы тусовались в гостиной. Мы оба знали, что нравимся друг другу, но никто из нас не признался в этом пока. Когда он пришёл, Алекс спустилась и села прямо напротив нас — хотя была куча места, где можно было сесть. Мы немного поговорили, но было неловко быть вместе с молчаливой Алекс, сидящей со скрещёнными на груди руками. Через пару минут Дрю ушел. Мне было грустно. Я бы хотела, чтобы Алекс дала нам больше личного пространства, но не могу же я её выгонять из гостиной её собственной квартиры. И она по крайней мере дружелюбна.
Личные границы и независимость важны для нашего самоощущения. Они отделяют нас от других людей. Они также важны, если вы хотите выстроить крепкие полиаморные отношения. В полиаморных отношениях, особенно долгих и между парами, что живут вместе, можно договориться о личном пространстве. В здоровых отношениях все участники могут прямо говорить и обсуждать, когда именно им нужно личное пространство. Например, они могут хотеть пойти одни на вечеринку.
В абьюзивных отношениях абьюзер ломает границы партнёра. Для абьюзеров желание личного пространства — покушение на их права. Абьюзер специально придёт и будет находиться рядом с партнёром и метамуром. Он будет настаивать на том, чтобы пойти на те же встречи. Они даже будут готовы интересоваться тем, чем интересуются партнёр и метамур, чтобы иметь влияние во всех сферах жизни партнёра. Такое поведение говорит о желании абьюзера подорвать близость между партнёром и метамуром, а также поддержать своё главенство, поставить свои нужды выше нужд партнёра.
Я рада за Филлипа, пусть у нас с Эвой и не очень хорошие отношения. Мне нравится видеть его счастливым, когда он рассказывает о том, что они делали вместе. Но, блин, как же бы мне хотелось, чтоб она не написывала ему так активно, когда мы вместе. Я не помню, когда мы ходили на свидание без того, чтобы не прерваться — иногда она пишет ему по несколько раз за час. Он не на все отвечает, но он всегда их проверяет — вдруг что-то важное. Постоянное вибрирование телефона отвлекает. Мне было бы ок, если бы он просто ставил телефон на беззвучный режим для каких-то событий. Но даже когда мы просто дурачимся, он все прекратит, чтобы проверить сообщения от неё.
Сейчас стало еще хуже. Видимо, из-за того, что Филли по просьбе Эвы изменил свой календарь так, чтоб она не знала, когда он со мной. Но когда на часах 22:30 и это продолжается, когда он остаётся со мной на ночь, трудно поверить, что она не знает. Понятия не имею, что делать. Я попросила его поговорить с ней по этому поводу, но ничего не изменилось — сейчас он притворяется, что ему нужно в туалет, а сам проверяет там сообщения от неё. Я не сказала ему, что я это заметила. Я и так себя эгоисткой чувствую, и я не хочу портить их отношения.
***
Как-то жутко это. Филлип мне наконец рассказал, что он часто ссорился с Эвой из-за того, что он «игнорирует» её сообщения, и поэтому у него включены уведомления, поэтому он всё немедленно проверяет. Я хочу поговорить с ним об этом, но даже не знаю, с чего начать.
Цифровой абьюз — излюбленная практика абьюзеров. Цифровой абьюз включает в себя использование паролей партнёров, требования прочитать их переписку и сливать личную информацию онлайн. Мессенджеры дали абьюзерам новый инструмент, при помощи которого они могут посягать на личное пространство партнёра, не находясь с ним рядом. Абьюзеры часто написывают, требуют, чтобы партнёр ответил минут за 5-10 после прочтения, пытаются начать серьёзный разговор или просят о помощи, когда партнёр занят, — в общем, делать всё, чтобы фокус партнёров был на абьюзере, даже когда они не рядом.
Партнёр, который часто проверяет свой телефон, ни в коем случае не демонстрирует признаки абьюза. Однако если он не может оторваться от своего телефона из-за требований партнёра или сопротивляется просьбам изменить свой телефонный этикет с другим партнёром, это может быть признаком того, что человек по ту сторону экрана контролирует его. Если шквал цифрового общения происходит чаще, когда метамур знает, что вы и ваш общий партнёр вместе, объектом его абьюзивного поведения можете быть и вы.
Обман и сокрытие информации
Где-то через 6 месяцев после начала отношений с Эвой и Филиппом я поняла, что у них что-то не так. Во время очередных угроз Алекс он расстался с Эвой. Мне хочется сказать, что тогда-то и начались все проблемы, но нет, Эва уже давно на меня злилась. Она не хотела быть в одном месте со мной, и Филипп всегда ей говорил о том, когда я прихожу, чтоб она могла уйти. Но он пообещал ей, что не расскажет мне об этом правиле. Через пару недель я пришла к ним для работы над проектом с их соседом по квартире. Когда Эва поняла, что я тут, она тихо ушла, использовав пожарный выход.
Филипп поздно пришёл с работы и выглядел нервным. Когда мы закончили, он быстро выпроводил нас из дома. На выходе ему позвонила Эва. Она спросила, ушла ли я. Филипп сказал да, и она повесила трубку. Пока мы с Филиппом ездили по делам для проекта, он почти не говорил со мной. Только позже у него получилось дозвониться до Эвы и убедить её всё-таки рассказать об их правиле.
После этого Эва уехала из города на пару месяцев. Её не было рядом, когда Алекс напала на меня и мы наконец расстались. Я ей рассказала об этом, только когда она вернулась. Мне бы хотелось чтоб она высказала как-то больше сожаления, нежели просто: «Ой, тебе это неприятно?» – но в конце концов у нас неплохой разговор вышел. Она рассказала, как тяжело ей было, когда Алекс впервые угрожала суицидом, а меня рядом не было, как она раньше сталкивалась с абьюзом. Я слушала и ответила, что мне жаль, что такое с ней произошло, и в конце она сказала, что ошибалась во мне, что я хороший человек с кучей эмпатии. Это был прогресс.
Но через несколько месяцев Филипп появился на пороге моего дома и спросил, можем ли мы куда-то далеко поехать. Мы поехали на пляж, и он рассказал, что Эва рассказывает обо мне ужасные вещи, ему это надоело, и он решил наконец с ней расстаться. Они в итоге помирились, но он явно был в шоке. Теперь я понимаю, почему он опаздывал на свидания. Алекс вела себя точно так же.
Он рассказал мне, что, даже если он на пару минут опоздает домой, Эва начинает ругаться и они ссорятся. Он не сказал, что означает «ссориться», но голос у него сломался — он боялся. Я не понимаю, что происходит. Я думала, что все наладилось. Мы же согласились говорить друг с другом, если что-то не так, так почему никто из них со мной не говорил?
Некоторые считают, что сокрытие информации не так страшно, как намеренная дезинформация. Это не так. В книге «Больше двух» об этом говорится. “Сокрытие информации становится ложью тогда, когда эта информация является важной для партнёрки. То, как долго вы чистили зубы, неважно, а вот если вы намеренно не говорите о том, что занимаетесь сексом с чистильщиком бассейна, — это уже ложь умалчиванием».
Личное время и пространство необходимо для создания безопасной обстановки для коммуникации. В абьюзивных отношениях это намерение переворачивается с ног на голову абьюзерами, надеющимися скрыть своё поведение. Под завесой “приватности” абьюзер оскорбляет своего партнёра или метамура, либо говоря с пострадавшим от насилия напрямую, либо критикуя пострадавшего в присутствии общего партнёра. Если абьюзер уверен, что его действия останутся в тайне, он может предпринять действия или заставить партнёра пойти на соглашения и уступки, нарушающие ценности, которые он публично поддерживает.
Сокрытие информации очень сложно выявить, потому что все участницы отношений могут это делать. Абьюзерка скрывает информацию о своём поведении, чтобы избежать последствий. Союзница скрывает информацию, чтобы спасти абьюзерку от осуждения, избежать реальности или потому что верит, что абьюзерка поступает справедливо. Пострадавшая от абьюза скрывает информацию, потому что верит, что нельзя «выносить сор из избы», либо просто боится последствий своей честности. Если вы в абьюзивных отношениях, помните: когда пострадавшие от абьюза скрывают информацию об абьюзивном поведении партнёрки, они отказывают себе в помощи, в доступе к поддержке, необходимой для разрыва таких отношений.
К сожалению, молчание — оружие абьюзера. Без доказательств против их слов абьюзер манипулирует окружающими, чтобы создать себе союзников для кампании харассмента против жертвы или же оправдать своё поведение. Абьюзеры, притворяющиеся жертвами, могут заставить кого-то “пообещать” сдержать что-то в тайне, а потом занять то безопасное пространство, которое его союзники неосознанно создали при помощи лжи. Очень важно помнить, что публичные высказывания очень редко лживы и большинство абьюзеров будут притворяться жертвами, только если они знают, что публика их поддержит.
Я знаю, что Эва с Филиппом расстались из-за того, что я Филиппу сказала, что я с ним расстаюсь. Не потому, что я хотела, чтоб он её бросил, – мне просто надоело пытаться нормально построить отношения с ними. Даже если всё плохое из-за меня, я не могла понять почему — и я буду делать ошибки снова и снова. Я чувствовала себя виноватой. Я знаю, почему Филипп хотел съехать от неё, и это она с ним из-за его переезда рассталась, но это не помогало.
Я всё ещё хотела поддерживать Филиппа. Я старалась быть оптимистичной, когда он говорил о встречах с Эвой или о том, как он помогал ей с её компанией, но было тяжело, когда он говорил, что всё ещё хочет заниматься с ней сексом. Я уже не знаю, где границы. Пару дней назад я выяснила, что они снова спят в одной кровати, но он мне об этом не рассказал. Я нашла её сумку в его постели. Когда я спросила, откуда сумка взялась, он сказал, что Эва её когда-то оставила. Под “когда-то” он имел в виду этим утром. Когда я начала с ним говорить об этом, он разозлился. Сказал что-то вроде: “Ну извини, я не знаю, что я делаю, я в моногамных отношениях не был никогда!”
Я сильно разозлилась. Я послала его в жопу, хотела, чтоб он ушёл и оставил ключи, и он бросил их об стену. После этого я сказала, что я иду в душ и чтобы за это время он ушёл. Когда я вышла из душа, он всё ещё был в доме. Он успокоился, и мы поговорили спокойно. У меня не было энергии злиться. Не знаю. Как-то это всё неправильно, но, может быть, я просто ревную и не могу это признать.
Подмена информации в абьюзивных отношениях – тема уже сложнее. Сокрытие информации поддерживает ложное незнание перед лицом правды. Откровенная ложь претендует на истину, которую можно проверить. Из-за этого абьюзеры лгут насчёт тонких деталей, например, интонации, дают намеренно расплывчатые описания, чтобы люди сами пришли к ложным выводам. В полиаморных отношениях с повышенным уровнем доверия между пострадавшим от насилия и неабьюзивным партнёром ложь может постепенно пролиться на свет, поэтому ложь более сдержанна.
Если абьюзерка верит, что её историю не будут проверять, она может и прямо солгать Самая популярная ложь касается предыдущих отношений. Зная, что нынешний партнёр навряд ли свяжется с предыдущей партнёркой, абьюзер может придумать всё что угодно о ней, чтобы выставить себя жертвой или дискредитировать чьи-то обвинения в абьюзе. Если вы не уверены, что утверждения вашего партнёра о бывшей искренни или что они искренни, но он всё равно абьюзер, следуйте совету Лэнди Бэнкрофт: “Я всегда советую говорить друг с другом, а не просто принимать отрицание партнёра”. Полное объяснение того, как можно проверить искренность обвинений, можно найти в четвёртой главе «Почему он это делает?».
Изоляция
Поначалу я вообще отказывалась идти к Филиппу. Я всё время тревожилась, что не вынесу, если Эва обидится и уйдёт, громко хлопнув дверью. Было тяжело сказать, что сегодня её может вывести из себя. Филипп обиделся, когда я ему это рассказала. Он постоянно упоминал то, что мы не можем делать, раз я к нему не хожу. Он был прав, но мне лучше от этого не становилось.
Он говорил, что Эве норм, когда я у них, мне нужно просто перебороть свой страх. Мы с ней разговаривали об этом, и, когда я наконец пошла к Филиппу, она мне позвонила и сказала, что у неё сегодня куча рабочих встреч, и попросила нас перенести всё. Неделю-две назад я узнала, что у них с Филиппом было соглашение — он не упоминает ничего, что подразумевало бы, что он со мной встречается, так что не знаю, как ей могло быть нормально, что я у них в гостях. Это абсурд.
Абьюзеры контролируют своих партнёров. Они решают, с кем он может видеться, им нужно оставаться в центре внимания своего партнёра. В полиаморных отношениях правила насчёт вероятности интимности с другим партнёром, количества встреч и мест для них всё ещё допустимы. Многие, конечно, создают эти правила, беря во внимание комфорт друг друга, но абьюзивные партнёры используют их для своих целей. У них двойные стандарты: они следуют одним правилам, а партнёры — другим. Они добавляют новые правила, чтобы наказать партнёра, интерпретируют нынешние правила так, чтобы выставить партнёра или метамура в плохом свете или применять правила к одному-единственному метамуру. Во всех случаях мы видим, что у человека, подвергающегося насилию, ослаблена связь с другими.
В какой-то момент я подумала, что было бы лучше, если бы мы с Филиппом встречались с другими людьми. Ему нравится, что я независимая, и я знаю, что было бы лучше, если бы мы не были так привязаны друг к другу. Но как только я хожу на свидание с кем-то другим, ему тревожно. Я хочу его уверить, что всё ещё его люблю, но иногда разговоры с ним о свиданиях длятся дольше, чем сами свидания.
И я бы хотела, чтобы он мне не писал, пока я с другими. Я переживаю за него, но сложно хорошо проводить время, когда он всё время пишет о том, как он переживает, и его нужно успокоить. Я бы хотела просто игнорировать сообщения и наслаждаться временем, но обычно только разговоры его успокаивают, а если его игнорировать, то становится хуже. К тому же я знаю, что он не ест и не работает, если переживает, так что я начинаю переживать и не могу нормально провести время.
Я знаю, что ревность может быть признаком проблем в отношениях — у меня, Филиппа и Эвы они явно есть. Добавление в наши отношения других людей сделает только хуже. Но мне тяжело. Мне нравятся люди, с которыми я хожу на свидания, и иногда мне очень одиноко.
Не все абьюзерки придумывают правила для партнёрок. Для некоторых важна видимость того, что они ведут себя в соответствии со своими ценностями, чтобы установить моральное превосходство. Кто-то честно может верить в то, что компромисс найти нельзя, и начинает искать скрытые пути для оправдания «исключений». Человек, подвергающийся абьюзу в отношениях, тоже может отказаться идти на компромисс из-за своих ценностей, что обычно разрушает полиаморные отношения.
В таких ситуациях у абьюзерки есть менее явные способы изолировать партнёрку. Абьюзерки отвлекают партнерок, пока они с другими, что создаёт препятствия для построения доверия. А кто-то вообще воспринимает отвлечённость партнёрки как признак того, что ей с ними неинтересно. Провоцирование конфликта до или после свиданий тоже оттолкнёт партнёрку от того, чтобы встречаться с другими, — либо через осознание связи между свиданиями и абьюзивным поведением, либо через придуманную ассоциацию.
Да, конечно, сложные эмоции возникают и в здоровых полиотношениях. Вокруг полно неабьюзивных людей, которые испытывают ревность, неуверенность и как-то плохо поступают из-за этого. Разница в том, что в здоровых отношениях люди воспринимают обратную связь и работают над своим поведением, даже если это сложнее, чем кажется. Даже хронические проблемы, связанные с изолирующим поведением, могут быть мотивированы не желанием контроля, а неуверенностью. Но негативное влияние такого поведения серьёзно, и об этом надо говорить, а то, как это решается, зависит от мотивации персоны.
Газлайтинг
Я узнала о том, что такое газлайтинг, уже после расставание с Алекс, и теперь я понимаю, что она делала. Помню, как-то смеялась из-за сообщений Филиппа о том, что у него хорошие анализы и нет ИППП. Алекс уже выходила из дома, но остановилась у двери и сказала мне, что думала, что мы с Филиппом расстались. Я была в недоумении, потому что точно этого никогда не говорила. Мы говорили с Алекс о том, имеет ли смысл мне продолжать отношения с Филиппом. При этом каждый раз, когда я приходила к Филиппу и думала, что сейчас мы расстанемся, он довольно адекватно реагировал на мои просьбы.
Я сказала об этом Алекс, но она продолжала говорить, будто я солгала ей о том, что мы с Филиппом сейчас просто друзья. Я знала, что это всё ложь, что этого никогда не было. Вместо того, чтоб извиниться, я разозлилась. Через какое-то время Алекс сказала, что она солгала мне, — это было неожиданно. Она всё это выдумала, чтобы я рассталась с Филиппом, она не хотел, чтоб я с ним встречалась. Ну и кто же так делает? О чём ещё мне лгала Алекс?
“Газлайт” — термин, происходящий от фильма «Газовый свет» (Gaslight) 1944 года, в котором играли Ингрид Бергман и Чарльз Бойер. В этом фильме муж при помощи манипуляций убеждает жену, что она сходит с ума. Например, он гасил свет в комнате и начинал её убеждать, что ничего не изменилось. Короче говоря, это серия лживых утверждений, направленных на то, чтобы заставить партнёра сомневаться в своём восприятии реальности и убедить его, что восприятие абьюзера — корректное. Доктор Робин Штерн описывает в своей книге «Эффект газлайтинга»: “Эффект газлайтинга возникает из отношений двух людей — газлайтера, которому нужно всегда быть правым, чтобы сохранить своё чувство «я», и газлайтируемой, которая позволяет газлайтеру формировать её восприятие реальности, потому что она его идеализирует и ищет его одобрения”. Абьюзеры могут использовать газлайтинг как цель или как способ поддержать контроль над партнёром.
Газлайтинг требует некоторой кооперации от партнёрки, сознательной или бессознательной. Штерн говорит: “Газлайтинг работает только тогда, когда вы верите в то, что газлайтер говорит о вас, а вам нужно, чтоб он о вас хорошо думал”. В истории выше я приводила пример того, как партнёрка в абьюзивных отношениях столкнулась с откровенной ложью — газлайтинг провалился. В таких ситуациях абьюзерки обычно не извиняются, а используют другую тактику, чтобы получить желаемое.
Филипп всегда мне говорит: “У нас с тобой просто разные мнения об Эве”. Меня это тревожит. Когда он это говорит, я объясняю, почему я на неё обижена. Я понимаю, что из-за моей неприязни к Эве мне трудно видеть в ней что-то хорошее, я работаю над этим, и не всегда всё идет гладко. Но когда я говорю по фактам — то, что она сделала или сказала, и он так говорит, моя кровь начинает кипеть. Один раз он мне сказал: “Я её знаю. Она бы так не сделала”, — прямо мне в лицо, когда я говорила о том, что она сделала. Я не знала, как ответить. Не знаю, это моя злость мне мешает или просто Филипп не хочет осознавать происходящее.
К тому же он очень мимолетно это говорит. Когда он говорит о чём-то хорошем в их отношениях, он напоминает, что я не знаю Эву так, как он. На это я тоже не знаю, как ответить. Между мной и Эвой много чего неразрешённого, но это не значит, что я не могу радоваться за них. Не знаю, почему он продолжает так говорить. Может быть, мое выражение лица выдаёт что-то, что я не осознаю.
Когда я искала информацию для этой статьи, я поняла, что большинство описаний газлайтинга в психологии фокусируются на осознанной фабрикации ложной информации, которая создана с определённой целью. Это только верхушка айсберга. Газлайтинг — это любая абьюзивная тактика, которая служит цели разрушить восприятие партнёрки и заменить его мировосприятием абьюзерки. Это включает: приписывание партнёрке ложных намерений или характеристик, отрицание чьего-то опыта или мнения, использование ценностей партнёрки против неё самой. В полиаморных отношениях абьюзерки могут давить на то, как важно быть в хороших отношениях с метамуром, брать ответственность за свои чувства и что если ты пытаешься сопротивляться абьюзивному поведению, то ты просто ревнивая или эгоистка.
Общее поведение тех, кто подвергся газлайтингу, — попытки разобраться в своих мотивациях и найти свидетельства, подкрепляющие точку зрения абьюзера. По мере прогресса газлайтинга это может видоизмениться от недоверия к самозащите, а потом – и к самоненависти. Если вы постоянно пытаетесь найти доказательства словам абьюзера в ваших эмоциях и поведении или отрицаете те эмоции, которые не соответствуют тому, что о вас думает ваш партнёр, возможно, вас газлайтят.
Отрицание, минимизирование, обвинение
Эва никогда не извиняется. Хотя и я тоже. Но, если честно, я не думала, что то, что я делала, так её заденет. Например, то, что я говорила другим людям — не об Эве даже. Или когда я упоминала, что у них с Филиппом трудности в отношениях, которые, по словам Эвы, возникают из-за меня. Это странно. Иногда до меня доходило, что именно обидело Эву, и я извинялась. Это не помогало. Вот, например, случай на День благодарения. Я, Эва и Филипп были в гостях у друга. Филипп планировал пойти ко мне, но вместо этого сидел в машине до часу ночи и спорил с Эвой. Я извинилась следующим утром. Я даже не знала, за что извиняюсь, но я знала, что что-то не так и это надо проговорить. Эва поблагодарила меня и сказала, что не любит обсуждать планы перед друзьями. Она была рада, что я наконец общаюсь с ней нормально. Через два месяца она мне сказала, что всё ещё злится на меня за то, что я не попрощалась с ней, когда уходила с вечеринки.
Это нормально — иногда мы понимаем, что именно нас обидело, только через какое-то время. Но Эва вообще мои извинения забывает. Пару недель назад я поняла, что вообще не хочу с Эвой дружить, но перед этим я сказала про это Филиппу. Он решил, что я хочу, чтобы он передал это ей, — что, конечно, фигово. Я послала ей сообщение, объясняя, что произошло, что я сделаю, чтобы в будущем коммуникация была лучше. Она поблагодарила меня, и я думала, что всё разрешилось. Но потом она мне предъявила, что не доверяет мне из-за того, как я общалась с ней через Филиппа. Я напомнила ей, что я вообще-то извинилась, но она мне сказала, что вообще не помнит этого. Однако она почти дословно процитировала моё сообщение, которое я тогда ей послала.
Абьюзеры не ведут себя так из-за задетых чувств. Абьюзеры хотят контроля. Находить себе оправдание — важная часть этого процесса, так что вряд ли они станут бросать то, что помогает им совершать насилие. Это не значит, что они не будут ждать от вас извинения. Чтобы удержать кого-то в абьюзивных отношениях, необходимо заставить их поверить, что поведение абьюзера оправданно. Многие притворяются жертвой тех людей, которых они абьюзят. Остерегайтесь людей, которые ищут от вас извинений; ведите себя так, как будто им больно, но не просите прощения.
Конечно, партнёрки могут задеть чувства абьюзерки. Многие из тех, кто пережил абьюз, иногда могут сказать или сделать что-то обидное в ответ. Важно помнить, что насилие — плохо, что два минуса не делают плюс, ошибки не должны провоцировать жестокость. Отказ принять извинения партнёрки или использовать действия партнёрки против неё неприемлемо и лучше сфокусироваться на том, что делает абьюзер с вами, а не на том, что вы, по его словам, делаете с ним.
При этом абьюзеры могут, кажется, принять извинения и вести себя с сочувствием, если про их поведение сказать на публике или по электронной почте — больше шансов, что это услышит/увидит широкая аудитория. Не ведитесь, если персона принимает извинения или извиняется на публике, но не меняет своё поведение или прощает вас за закрытыми дверями. Абьюзерки очень стараются сохранить лицо, но это не повлияет на их поведение.
Меня смутило, что Эва вообще всё мимо ушей пропустила, когда я говорила, что мне не нравится, как она ограничивает мои отношения с Филиппом без моего участия. Я упомянула их соглашения с Филиппом, о которых они не говорили мне. О том, как она следила, чтобы Филипп вовремя пришёл. Как она поливала меня грязью, когда Филипп приходил со свиданий со мной. Она не понимала, о чём я говорю. “Ты слишком остро реагируешь, — всё, что она сказала. — Ты драматизируешь”. Ну и как на такое отвечать?
Я рассказала об этом Филиппу. Эва сказала ему, что она другое имела в виду. Потом он сказал, что она такого мне не говорила. Я была на 100 % уверена в том, что такое произошло, а она снова говорила о том, как я неправильно её поняла. Две недели телефонных разговоров потребовалось, чтобы Эва сказала, что да, такое поведение было неуместным, и извинилась. Но мы так и не поговорили о том, как она ограничивала наши отношения с Филиппом. Также она в это время взяла с Филиппа обещание не говорить ей обо мне или наших отношениях при ней. Это длилось пару месяцев, но после ссор прекратилось.
Когда я узнала, я пошла говорить об этом с Эвой. Филипп сказал, что он вообще не хотел этого, но Эва настояла вместе с их терапевткой. Это прекратилось только тогда, когда Филипп начал спать с еще одной парой, с которой я тоже встречалась — и отказался умалчивать это. Но Эва сказала, что их соглашение прекратилось, потому что они оба были им недовольны. Что она не очень-то этого хотела и предложила это в качестве терапии, но оно не сработало, ей не нравилось, и в общем-то это был не лучший способ решить проблему. Она сказала, что объяснит всё завтра. И не извинилась. Но я не знаю, кому уже верить. Может, Филипп не говорит об этих соглашениях, потому что у него нет проблем с ними, и он просто пытается повесить вину на неё. Я хочу им обоим верить, но это так тяжело.
Один из признаков абьюза — реакция человека, когда ему говорят о его проблематичном поведении. Абьюзеры обычно дают пустые извинения и обещания. Ведь если пытаться исправить своё поведение, то это значит, что они лишатся способов контроля и придётся признать, что это неправильно. Даже если абьюзерка не мстит напрямую, она пытается выставить своё поведение как какую-то «мелочь» или обвинить партнёрку. В случае абьюзивных метамуров общий партнёр может быть союзником абьюзера — отрицая, минимизируя или обвиняя пострадавшего от абьюза.
Когда я впервые опубликовала эту статью, я боялась того, что сделает Алекс, если найдёт её. Я читала достаточно, чтобы ожидать худшего от абьюзерок. Сначала статья была анонимной, но несколько общих друзей знали, что я буду публиковать её, и через два дня я получила имейл. Я думала, она сейчас сорвётся на меня, но она согласилась со всем сказанным. Она сказала, что моя версия правдивая, что ей жаль, что она сделала мне больно. Она меня даже поблагодарила и сказала, что моя статья помогла ей.
Тогда у меня было облегчение. У меня всё ещё была надежда, что Алекс достаточно молода, чтобы измениться. Мы хорошо поговорили, я послала ей книги про контролирующее поведение, и всё. Перед Алекс было много работы, но я почувствовала надежду для неё перед тем, как мы сможем снова увидеться.
Я должна была знать. Отрицание — забавная штука. Я не знала, что за пару дней до этого она рассталась со своей недавней партнёркой Элизабет. Она довела Элизабет до депрессии, бессоници и попыток суицида — всё это, используя всё те же тактики, что она использовала на мне. Во время их отношений Алекс говорила, что я ужасный монстр без эмоций, что я не поддерживала её гендерный переход, что Филипп ещё хуже и что мы вместе доводили Алекс до суицидальных попыток.
Когда я встретилась с Элизабет и разобралась в череде событий, я подумала, что, может быть, события их отношений дали Алекс какую-то ясность. Но потом я встретилась с женщиной, которая встречалась с Алекс уже после её извинений. Лучше не стало. Она всё ещё продолжала делать то, что делала. Только теперь не только я была монстром, но и Элизабет — истеричкой, и мы будто хотим ей отомстить.
Думаю, Алекс извинилась, чтоб меня заткнуть. Я не упоминала тогда в статье, что мы расстались из-за того, что она угрожала мне ножом и укусила меня и соседа. Я также тогда не знала о расстройствах личности и патологических поведениях. Я не знала, что такое клинический нарциссизм или критерии для социопатии. Статья тоже была анонимной, так что Алекс могла спокойно распространять слухи обо мне и не бояться, что кто-то может услышать мою историю. Хотела бы я знать всё это тогда, но лучше поздно, чем никогда.
Распространён миф о том, что абьюзеры не извиняются. Наоборот, многие абьюзеры извиняются с удовольствием и часто. Это часть цикла абьюза — в какой-то момент абьюзер просит прощения, сожалеет о том, что сделал. Потом происходит «медовый месяц» — большие романтические жесты, непреодолимая вина и доброта. Этот период включает в себя минимизацию причинённого ущерба, оправдания, отрицание инцидента. Отрицающее поведение часто используется, чтобы обвинить партнёра.
Если рассказать об абьюзе публично, некоторые будут выражать сожаление. Они могут от отрицания перейти к принятию ответственности и получить помощь, извиниться публично. Кто-то, вероятно, захочет остаться в каких-то отношениях со своей жертвой. Это не прорыв — это попытка спасти репутацию и избежать последствий. В некоторых случаях абьюзер будет выставлять жертву истеричной и мстательной, чтобы настроить публику против жертвы, которая отказывается от терапии или последующего общения с абьюзером.
Угрозы
После того как Алекс признала, что я не обещала расстаться с Филиппом, она сменила интонацию и стала грубой. Она сказала, что не может мне доверять, не может быть с кем-то, кто общается с такими опасным человеком, как Филипп. Было тяжело. Алекс угрожала суицидом, я нервничала и осталась дома, чтоб присмотреть за ней.
Это началось пару недель назад – она в парке начала обвинять меня в том, что я заразила её ИППП. Но она не хотела выслушивать меня или тестироваться и отказывалась даже думать о том, что могла получить ИППП от Эвы. Она была одержима тем, чтобы выставить меня виноватой и доказать, что я ей только делаю больно.
Уже тогда я поняла, что всё будет хреново, и я ей сказала, что мы поговорим тогда, когда обе успокоимся. Я недавно только заставила её согласиться с тем, что мне нужно личное пространство, когда мы начинаем ссориться, но для Алекс это было неважно, она сопротивлялась этому. Когда я уходила, она шла за мной. Она говорила, что я истеричка, и шла так близко, что наступала мне на ноги. Это происходило не впервые, но дома я хотя бы могла отгородиться от неё дверью. Я шла быстрее и быстрее, и она тоже, и она оскорбляла меня так, чтоб другие не услышали. Пару раз она встала у меня на пути и преградила его. Когда я ей сказала, что иду домой, она дала мне понять, что идёт со мной.
У меня было плохое предчувствие насчёт того, что будет, если мы останемся наедине. Я позволила ей уйти вперёд метров на шесть, потом незаметно ускользнула в переулок и побежала. Я уже была далеко от неё, когда она зашла в тот же переулок. Помню, она кричала, что бросит меня. Я помню, что извинилась перед ней, но я больше так не могла. Она замолчала, потом злобно сказала, что убьёт себя, и ушла.
Я испугалась. У меня друг раньше тоже чуть не убил себя. Тогда я научилась тому, что не надо позволять кому-то контролировать тебя угрозами селфхарма или суицида, но верь тем, кто говорит, что они хотят что-то сделать с собой. Алекс не впервые угрожала самоубийством, когда злилась на меня, но она впервые сказала это настолько прямо. Я знала, что, когда она так злится, лучше за ней не идти — будет ещё хуже. Я позвонила Эве и соседу и ждала подальше от дома с телефоном в руках, пока они не сказали мне, что Алекс в безопасности. Потом я поехала до подруги, у которой жила пару дней, пока Алекс не уехала.
Никто сначала мне не говорил, куда именно она уехала. Я не говорила с Алекс, и я не помню, чтобы кто-то спрашивал, что случилось, — но было очевидно, что между нами всё кончено.
Через пару дней мне написали, что Алекс у моста Золотые Ворота. Я добежала до дома и оттуда поехала. Когда я приехала, на мосту была толпа вместе с полицией. Алекс была в наручниках в полицейской машине. Её везли в психиатрическую больницу — стандартная процедура для тех, кто на грани суицида. Но мне позволили с ней поговорить. Я отдала ей кольцо своей бабушки и сказала, что она может оставить его себе, если пообещает не терять его на дня океана.
Пока Алекс была в больнице, кто-то мне наконец сказал, что она говорила, что хочет сделать переход. Я не удивилась, но я даже не знала, что это её беспокоило. Помню, я пришла к ней в больницу и почувствовала такое облегчение. Она жива, мы хотели попытаться построить отношения снова, и у меня наконец было объяснение для её поведения. Но тогда я не знала, что ещё до этого она говорила всем, что я не поддерживаю её переход.
Когда Алекс вышла из больницы, мы решили, что ей нужна стабильность, и я перестала ночевать у Филиппа и обещала приходить домой к 10 или 11 вечера. Состояние Алекс улучшилось, она стала выходить из дома. У меня была возможность работать из дома, и, поскольку было важно, чтоб дома кто-то был, я оставалась. Я всегда ей сообщала, когда я приду, если уходила.
Не помогало. Спор начинался с того, что она чувствовала себя странно, но всегда заканчивался Филиппом. Это не новость, но спор заканчивался на том, что Алекс говорила, что хочет умереть, и шла к выходу. Я как-то почти час провела, успокаивая её, пока тайно просила соседа вернуться домой. Одна бы я её не остановила. Такое происходило не каждый день, но чаще, чем я могу сосчитать.
Так что когда Алекс придумала себе, будто я ей сказала, что расстанусь с Филиппом, я разозлилась, но в то же время испугалась, что если я её разозлю сильно, то в следующий раз её увидит только полиция или парамедики. Она несколько раз угрожала уйти от меня, но я не соглашалась расставаться с кем-то просто потому, что она так хотела. Потом она прямо сказала, что, если я не расстанусь с Филиппом, она покончит с собой.
Угрозы считаются физическим абьюзом, если они включают в себя телесное вредительство, но даже намёк на то, что насилие может иметь место, — угроза. Угрозы уйти — излюбленная тактика абьюзерок, некоторые даже реально их бросают, если знают, что партнёрка попытается сойтись обратно. Обсуждения селфхарма — тоже угрозы, если используются для влияния на действия других. Некоторые абьюзеры специально попадают в опасные ситуации, если знают, что партнёрка почувствует свою ответственность за это. Независимо от того, чем именно угрожают, угрозы наносят эмоциональный вред — особенно если они постоянные.
Перевод: Астро
Оригинал: https://psiloveyou.xyz/confronting-abuse-in-polyamorous-relationships-f9e35eea4546
