В соцсетях «Справимся вместе» мы собираем истории подписчиц и подписчиков — а наши психологи разбирают эти ситуации. Героиня этой истории пережила абъюз от отца-алкоголика и рефлексирует, как это повлияло на ее взрослую жизнь.
*****
Честно говоря, я не знаю, как классифицировать мой опыт, но ощущаю, что обстановка, в которой я выросла, навредила мне эмоционально, хотя это явно нельзя описать как домашнее насилие или какой-то хардкорный абъюз.
Мой отец имел (и до сих пор имеет) привычку очень часто повышать голос на меня и моих сестер, оскорблять нас, постоянно чем-то угрожать, при этом дальше таких вербальных «встрясок» никогда не заходило.
От него нередко можно услышать, что это мы заставляем его себя так вести, и вообще я бы сказала, что у него довольно тяжелый, драматичный характер.
Подозреваю, что его можно назвать функционирующим алкоголиком: он пьет много и часто. Большинство наших семейных ужинов и собраний либо начинаются, либо сопровождаются, либо заканчиваются скандалом.
Большую часть своего взросления я провела как бы под давлением эго отца, и после того, как уехала, стала замечать, что очень плохо переношу, когда люди громко говорят или кричат (даже случайно, даже на улицах) или ругаются (даже в шутку).
У меня буквально поднимается давление, начинает чаще биться сердце, я цепенею.
Иногда мне кажется, что говорить о насилии в таком контексте — это слишком драматично. Но я наблюдаю какую-то явную эмоциональную дисфункцию в своей семье, и, к сожалению, в этом продолжают расти мои сестры и это уже явно на них повлияло.
*****
Отвечает клиническая психологиня и схема-терапевтка Валерия Щ.
Не только физическое нарушение границ относится к насилию. Более того, физическая агрессия согласно статистике – не самый популярный вид насилия. Превосходит его по частоте использования психологическое, которое включает в себя и вербальное, о котором идет речь в этой истории.
Вербальным насилием можно считать: газлайтинг, крики, оскорбления, шантаж, обвинения, угрозы – вы описали как минимум половину из перечисленного. К сожалению, очень часто подобное поведение не воспринимается как насилие и повторяется снова и снова, закрепляясь в качестве нормы внутрисемейного общения.
Это не может не оставлять след на развитии личности, ведь в основе любого насилия лежит подавление воли другого человека и желание контроля – а это создаёт среду, где игнорируются эмоциональные потребности ребенка.
В вашей истории очень важен аспект алкоголизации родителя. Опыт детства, проведённого в семье, где регулярно выпивает хотя бы один из членов семьи, сильно влияет на развитие психики и формирует определенные шаблоны поведения и мышления, которые часто становятся основой поведения.
В вашем случае есть выраженные соматические проявления на триггер в виде шума и криков (давление, реакция “замри” и так далее) – это абсолютно нормальный ответ на пережитый опыт.
Если ребенок вынужден приспосабливаться к нестабильности и непредсказуемости поведения родителей, во взрослом возрасте он_а может испытывать постоянное чувство тревоги и опасности, даже если среда вокруг безопасна и стабильна.
Нередко, сталкиваясь с насилием, особенно с детства, пострадавшие оказываются не способны оценить его ущерб и испытать к себе сочувствие, так как попросту не освоили эти способы взаимодействия с собой, в связи с опытом той среды, в которой выросли.
Учиться перерабатывать подобный опыт можно в группах ВДА, на личной терапии с психологом и в группах, обучающих самосостраданию и самопомощи.
Признавать, что в отношении тебя происходило или производится насилие очень больно и уязвимо, тем не менее, это позволяет начать заботиться о себе и о других.
