Дисклеймер: для обозначения людей, испытывающих романтическое влечение, в тексте используются термины “аматоромантики” и “аллоромантики” – термины взаимозаменяемые.
Аматонормативность – идея, что к романтическим отношениям стремятся все, – укоренилась в нашем обществе. О погоне за любовью поются песни, снимаются фильмы, и даже темы реалити-шоу крутятся вокруг поиска половинки.
Но на деле не всем нужна романтическая любовь. Некоторые люди не испытывают романтического влечения, но из-за одержимости всех вокруг романтикой такие люди чувствуют себя изолированными, неправильными. Сейчас про аромантичность (отсутствие интереса к романтичным отношениям) говорят чаще, но большинство людей вообще не в курсе, что это.
Невидимость аромантиков в обществе приводит к неприятным последствиям. Знание – сила в борьбе за наши права. Но аромантичность даже в квир-комьюнити упускают из вида.
Есть очень мало исследований о том, с какими сложностями сталкиваются аромантичные люди. Из-за этого кажется, что им жить проще. Это не так. Журнал Stand Up Magazine поговорил с аромантичными людьми о том, с чем им приходится бороться.
Что обнаружил опрос
Аромантичность – мало распространённая идентичность. Квир-пространства в офлайне почти никогда не нацелены на аромантиков, но для них есть пространства онлайн. Отсутствие безопасных пространств офлайн означает, что одним аромантичным людям сложно найти других. Мы провели опрос, в котором участвовали 63 аромантичных человека. Результаты вышли интересные.
73,02 % ответили, что сталкивались с ненавистью или негативным отношением к аромантичности;
72,58 % сказали, что их партнёрке было сложно понять аромантичность;
64,52 % сказали, что люди отказывались принимать их аромантичность;
74,60 % сказали, что их заставляли вступать в романтические и/или сексуальные отношения;
36,51 % аромантиков сталкивались с партнёрским насилием, из них 5 % сказали, что в насилии обвиняли их аромантичность;
30,16 % сталкивались с преследованием;
61,29 % сказали, что партнёры нарушали их границы;
33,87 % респондентов сталкивались с попытками “исправить” их аромантичность. Эти попытки включали в себя сексуализированное насилие и харассмент.
Трудно сказать, насколько эти цифры отражают реальность. Много людей испытывают романтический абьюз, сталкиваются с враждебным непринятием своей идентичности. Нужно больше изучать проблемы, с которыми сталкиваются аромантичные люди.
Что говорят аромантичные люди
Аромантичность – сложная тема. Многие люди могут быть аромантичными, но могут не знать об этом. Стереотип, что все люди испытывают романтическое влечение, приводит к тому, что аромантики после каминг-аута сталкиваются с нежеланным флиртом, непониманием партнёрки, отвержением, словами о том, что “это просто фаза”. Респондентка Саманта Эдвардс верит, что непонимание окружающих вызывает большие проблемы для аромантиков.
“К счастью, сейчас люди больше узнают о более мелких сообществах внутри квир, – говорит она. – Но о том, через что мы проходим, не говорят. Проблемы, с которыми мы сталкиваемся, не просто наши проблемы. Не-аромантики тоже с ними сталкиваются. Насилие, неуважение к границам, неумение людей справляться с отторжением и т.д. И другие могут не видеть это как проблемы аромантиков”.
“Немногие знают, что такое аромантичность, а когда узнают, то не понимают. Они принимают, но не понимают. Я объясняла аромантичность разными способами, но люди всё равно не понимают.. Для меня это просто. Аромантичность – отсутствие романтического влечения, что тут понимать? Но для людей, видимо, это не так просто. Предполагаю, это из-за того, что они чувствуют романтическое влечение и не понимают, как люди живут без него. Репрезентации вообще нет, так что немногие что-то знают. И ещё есть люди, которые скажут, что ты просто придумываешь слова. Ну нет. Короче, общество вообще не особо понимающее сейчас.
Стереотипная ‘счастливая жизнь’ включает брак и детей, – продолжает Саманта. – Это цель. И люди, которые не хотят брака, чувствуют, что их жизнь бессмысленна. Люди постоянно спрашивают, почему у нас ещё нет партнёра или когда мы поженимся, как будто бы это самая важная вещь на свете. Нежелание брака и детей не делает аромантиков “странными”. Если бы общество не приоритизировало романтические отношения, аромантики бы не чувствовали себя так, словно они чужие в этом мире.
Аромантичность – то, что аллоромантики не понимают и не принимают. Из-за этого аромантики находятся в опасности.
У меня было такое, что люди хотели со мной на свидание и отказывались принимать, что я аромантична. Они говорили, что это невозможно. Должен же мне кто-то нравиться. Они продолжали ко мне приставать и отставали от меня, только когда я повышала голос или вмешивался кто-то другой. Однажды у меня были отношения типа “друзья с привилегиями”. Я сразу человеку сказала, что ничего, кроме секса, у нас не будет. Сначала всё было ок, но потом всё больше и больше это стало походить на отношения. Он пытался поцеловать меня, даже когда я сказала, что мне это не нравится. Он хотел обниматься, когда я говорила нет. Он мне присылал кучу романтических голосовух. Держал меня за руку на публике. Я ему сказала, что мне это всё некомфортно, но он не остановился. Я прекратила отношения.
Как по мне, так это был романтический абьюз. Мы с самого начала обсуждали, какие у нас будут отношения. Что мы хотим, чего не хотим и так далее. Я ему сказала, что я аромантична и вообще без шансов, что отношения зайдут дальше секса. Он сказал, что ему это ок. И потом он всё равно делал то, что для меня было некомфортным. Я ему несколько раз напоминала наши правила, и он всё равно их нарушал. Он относился ко мне как к своей девушке, а я на это не подписывалась. Под конец отношений он сказал, что да, у него были чувства ко мне, и я поняла, что пора уходить от него. Это была последняя капля. Он знал, что я была аромантична, что чувства не будут взаимными, но он “не может сдерживать себя”. А большего я не могла ему дать. Он говорил, что отношения не изменятся, но это меняло всё. И мы “расстались”, если это можно так назвать”.
Часто люди говорят об аромантиках насмешливо, оскорбительно. Например, что им бы “только потрахаться”. Из-за страха того, что их назовут холодными или жестокими, аромантичным людям сложнее говорить про границы в отношениях. В обществе, в котором нежелание романтической связи считается “неразумным”, всё настроено против аромантиков. Джулиан верит, что одержимость общества романтическими отношениями означает, что аромантичные люди рискуют остаться в изоляции.
“Всё в обществе крутится вокруг романтики, – говорит он. – И вообще не говорится о том, насколько это отчуждает нас, людей, для которых романтика – это что-то чужое. Аромантичные люди формируют сообщества онлайн, потому что интернет даёт возможность объединить людей со схожим опытом. Без интернета нам было бы невозможно найти друг друга и просвещать других. Так что мы делимся опытом и строим своё сообщество, и мы сами ещё не уверены, какие именно вопросы для нас самые насущные”.
Джулиан говорит, что отсутствие понимание того, что такое “романтика”, не уникально для аромантиков. Многие люди не совсем понимают концепт романтики, из-за этого разговоры о романтической ориентации трудны. “Я бы сказал, что люди в принципе не понимают, что такое романтика. Люди относятся к романтике как к чему-то очевидному – и поэтому культурный компонент в создании понятия романтики, весь набор эмоций и действий, которые считаются романтическими, упускаются из виду, – говорит Джулиан. – Мне это стало понятно, когда я осознал себя как аромантика. Я говорил об этом с людьми, и они говорили: “Но как ты можешь быть аромантиком, если ты в отношениях? Разве ты не любишь своего партнёра? Разве ты не желаешь заботиться о нём, проводить с ним время?” Но эти люди тоже были в замешательстве, потому что я спрашивал их в ответ: “Ну вы думаете, что существует один тип любви? Разве вы не любите своих друзей, семью, домашних животных? Разве вы не заботитесь о друзьях, не проводите с ними время?” И они такие: “Ну да… Но это другое!” Я это к тому, что, чем больше я расспрашиваю людей об их опыте, тем больше они понимают, что граница романтических и дружеских отношений размыта.
Всё кажется таким очевидным и понятным, потому что нас так вырастили, нас научили так видеть мир, и большинству людей этот опыт откликается. Но когда мы, аромантики, задаём вопросы об “естественности” этого мировоззрения, то становится понятным, что человеческий опыт нельзя унифицировать. Мы создаём сами для себя рамки, и по истечении веков мы думаем, что рамки всегда были. На самом же деле человеческое бытие хаотично.
Я к тому, что общество в целом классифицирует человеческий опыт и определяет, что приемлемо, а что – нет. Уйдёт ещё много времени, прежде чем мы придём к пониманию идентичностей, которые не вписываются в рамки”.
Джулиан считает, что акцент на романтической любви настолько укоренился в обществе, что ей придаётся гораздо большее значение, чем другим формам любви, – и это оказывает огромное влияние на тех, кто не испытывает романтического влечения.
Романтическая любовь не просто воспринимается как универсальный для всех опыт, она воспринимается как изначально более важное чувство, чем любые другие виды чувств и отношений. Для аромантиков это означает потерю глубоких связей с людьми, с которыми они провели много времени, потому что те люди ставят романтические отношения выше наших. Не то чтобы краткосрочные отношения менее значимы, просто есть несоответствие между потребностями и ожиданиями от отношений. Это в целом неэтичный подход к отношениям – резко бросать одни отношения ради других, даже не обсудив это.
Если вы хотите отдать предпочтение одним отношениям, это нормально. Но это не значит, что можно относиться к друзьям хуже, потому что так принято в случае, когда появляется новый романтический интерес. Сама идея, что платонические отношения менее важны, очень токсична в целом, но особенно она затрагивает аролюдей. Связи, которые для нас такие глубокие, для других – временная ступенька к тому, что принято называть “чем-то большим” – к романтическим отношениям. Обществу в целом нужен более здоровый взгляд на отношения. Нужно начать с деконструкции представлений о романтических и сексуальных моногамных отношениях.
Процесс исследования аромантичности у Джулиана был долгим, и в тот момент он находился в отношениях. Последовавшие за этим разговоры о романтическом влечении были неожиданными для его партнёра.
“Когда я впервые начал исследовать свою ароматическую идентичность, я уже состояли в интимных отношениях с моим нынешним партнёром. Эти отношения длятся несколько лет, – говорит Джулиан. – Сначала мой партнёр был в шоке, нам было сложно. Потому что в молодости я был “романтиком”, особенно в начале отношений. Сейчас я понял, что тогда я просто следовал стереотипным представлениям об отношениях.
Мой партнёр задавал мне много вопросов. Например: “Как ты можешь быть аромантиком, если ты так себя романтично вёл в начале отношений? Значит ли это, что ты не любишь меня?” У нас были очень долгие открытые разговоры о том, что наши отношения важны, что я способен на любовь. И это привело к улучшению наших отношений. Стало ясно, что любовь – это сложный набор эмоций, которые возникают в процессе отношений и требуют постоянного диалога о потребностях и ожиданиях. Это гораздо более здоровый подход к отношениям, любым отношениям, независимо от того, аромантик вы или нет”.
Понимание аромантичности повлияло на жизнь Джулиана, он пересмотрел свои желания и потребности в отношениях.
“К тому времени, когда я впервые начал исследовать свою аромантичность, я переживал сильное разочарование, тревогу и депрессию. Я просто чувствовал себя запертым в отношениях, в которых, как мне казалось, мы с партнёром по-разному понимаем и описываем чувства друг к другу. Меня тошнило от романтики. Любое проявление романтики напоминало мне о том, что все как-то по-другому испытывают чувства, по-другому строят отношения. Всем нравилось то, что вводило меня в депрессию, я чувствовал себя сломанным, потерянным. После осознания того, что я аромантик, и после разговоров с партнёром меня больше не отталкивала романтика, я теперь даже “более романтичен”. Людям нужно понять: влечение и действие – две разные вещи. Я не испытываю романтического влечения, но я могу перенять некоторые “романтические действия”, которые, по словам моего партнёра, помогают ему чувствовать себя ценным и любимым. Я всё ещё аромантик, эти вещи могут даже не восприниматься мной как романтические, но они важны для моего партнёра. Это просто более здоровый подход к отношениям: не принимайте доминирующие в обществе представления о том, как вы должны любить; вместо этого открыто говорите друг с другом о том, что важно для вас, что заставляет вас чувствовать себя ценным и важным”, – говорит он.
Джулиан услышал обидные комментарии, когда он сделал каминг-аут, в результате теперь он избегает раскрывать свою аромантичность другим людям: “Когда я впервые заговорил об этом со своим партнёром, я услышал неприятные вещи, которые ранили меня. Мне говорили, что я холоден, что я не способен на любовь, что я “просто хочу всех трахать”, и всё в таком духе. Я понимаю, откуда это взялось, но тогда это было обидно.
В остальном я избегаю абьюза или дискриминации, вообще не говоря о своей аромантичности. По крайней мере пока я закрыт из соображений безопасности. У меня смешанные чувства по этому поводу. По сути моя закрытость способствует стиранию и обесцениванию аромантичности в обществе. Это даёт повод сказать нам: “Ну на самом деле вы не подвергаетесь никакой дискриминации за то, что не испытываете романтического влечения”. Но нужда скрывать романтическую ориентацию, чтобы обезопасить себя, – не привилегия. Чувствовать себя одиноким и разбитым, потому что “романтическая любовь делает из нас людей”, – не привилегия. Да, афобию сложнее заметить, но она реальна.
Я помню, как мой партнёр сказал после того, как я сделал каминг-аут: “Ты такой романтичный сегодня, я не понимаю, почему ты говоришь, что ты аромантик?” Я не думаю, что он намеренно меня обидел, но было ощущение, что он внушает, что “ты можешь быть нормальным, если будешь очень стараться”.
Вот вам другой пример. Как-то я спорил с подругой о том, что “квирплатоника” – ненужное слово, есть концепт лучших друзей, это означает то же самое”. Мне было сложно объяснить, что речь не просто о семантике. Это о том, чтобы найти себе место в языке, построить комьюнити вокруг людей со схожим опытом, которые не входят в рамки общества. Да, она не была враждебно настроена, но была плохо информирована. Это наглядный пример того, насколько распространено стремление вписать нас в общественные рамки. Я понимаю, что аматоромантикам сложно это понять, но квирплатонические отношения и лучшие друзья – не одно и то же. Для них, в конце концов, лучший друг всё равно “просто друг”. Вы не заходите в приложение для знакомств в поисках “лучшего друга”. Люди понимают, что вы рассчитываете на долгосрочные отношения, жизненное партнёрство или секс”.
***
Джей тоже согласились, что в обществе мало понимают аромантичность. Они чувствовали себя изолированными после каминг-аута, потому что люди отстранялись от них, в то время как Джей хотели отношений. У Джей также были партнёрки, которые спрашивали, не может ли быть их аромантичность результатом травмы. Они слышали комментарии вроде: “Ты просто ещё нужного человека не нашли”, “Вырастешь – поймёшь”, “У тебя что, нет сердца?”
Непонимание аромантичности и непредставленность её в культуре только усиливает чувство изоляции аролюдей
“У меня очень интенсивные и преданные аромантические отношения, которые не представлены нигде, – говорит Джей. – Я не вижу себя в персонажах любовных историй. Я вообще сначала думали, что со мной что-то не так, потому что у меня не было такого же чувства влюблённости, как у других. Я всё время сомневались, что я вообще люблю других. Многие не понимают мои отношения. Мне кажется, что я не могу говорить с людьми об отношениях, особенно если они не строго платонические. Это тяжело. Когда в отношениях проблемы, мне не с кем поговорить. Если мои отношения прекратятся, то люди не понимают, что это так же сложно, как и любое другое расставание. Я чувствую себя одинокими и непонятыми, если пробую говорить с другими о том, как это больно. К тому же люди постоянно сомневаются в твоей способности любить, что обидно. У меня, может, нет романтического влечения, но я за партнёров готовы умереть”.
Айелет Энисман испытала на себе восприятие обществом аромантичности. У неё также был опыт близких платонических отношений. Это началось ещё в детстве, что показывает, какое влияние оказывает отсутствие понимания аромантичности.
“Я никогда не хотела романтических отношений, поэтому у меня их не было, но это повлияло на мои платонические отношения, – сказала Айелет. – Даже будучи ребенком, я знала, что смотрю на отношения по-другому, и спрашивала людей, в чём разница. Хотя я не хотела романтических отношений, одноклассники постоянно спрашивали меня, кто мне нравится в романтическом плане, и не верили, когда я говорила “никто”. Они продолжали давить на меня, чтобы я рассказала им про это, что было обидно, потому что я говорила им правду. Назвать имена людей, которых я люблю платонически, было недостаточно. Они думали, что я стесняюсь. Я очень застенчивая, да, но я не видела смысла заводить романтические отношения с этими людьми. Я думала, что в будущем мне захочется иметь романтические отношения с человеком, в которого я влюблена, но точно не сейчас. Я думала, что это просто потому, что я ещё молодая, но мне уже 25, и ничего не поменялось. Люди заставляли меня вступать в романтические отношения”.
Семья Айелет тоже не понимала её аромантичность.
“Люди, которых я люблю, плохо восприняли мой каминг-аут, – сказала Айелет. – Мне пришлось многое объяснять. Люди думают, что хотят мне помочь, когда говорят, что мне нужен парень. Но мне не нужен никто в романтическом плане. Я действительно хочу жить с человеком (или несколькими людьми), которого я глубоко люблю, так же, как и люди, которые влюблены друг в друга. Я верю, что нет ничего такого, чего нельзя было бы сделать в платонических отношениях, но для меня важна разница. Это сильно повлияло на мои отношения с матерью. Она считает, что мне нужны романтические и сексуальные отношения с мужчиной, хотя я не хочу таких отношений, и это не должен быть именно мужчина.
В прошлом моя мать постоянно забывала, что я сделала каминг-аут. Наши ссоры становятся всё хуже, и кажется, что она начинает вспоминать про каминг-аут, хотя и не хочет этого, потому что не хочет разбираться в этом и принять меня такой, какая я есть. Она кричит на меня из-за того, что мне нравятся не только мужчины и что я не хочу того, что она считает нормальными отношениями. Я думала, что ей понравится идея, что я буду жить с человеком, которого я люблю так же, как свою сестру, но нет.
Моя мама не принимает мою аромантичность, и ссоры происходят чаще. Один человек, которого я глубоко любила, продолжал говорить мне, что аромантичности не существует, и я стала ненавидеть себя ещё больше. Это было давно, но как же я противно себя чувствовала. Что касается романтики, у меня был человек, который ходил со мной в класс в детстве и в подростковом возрасте, который время от времени пытался оказать на меня давление с помощью других людей. но я не совершала каминг-аут людям, которым отказывала”.
Айелет также подвергалась целенаправленной травле за то, что является аромантиком.
“Я сталкивалась с харассментом на парадах гордости, в приложениях для знакомств. Я искала людей, которые были согласны на платонические немоногамные отношения. При этом эти люди могли быть аматоромантиками. Я получала много хейта из-за своей аромантичности, асексуальности и агендерности. Люди не верят мне, что я люблю не меньше, чем аллоромантики”, – говорит она.
Акцент на романтической любви в обществе привёл Айелет к мысли, что аромантики чувствуют себя изолированными и ненавидят себя. Так же сложно тем аромантикам, которым нравятся типично “романтические” штуки.
“Этот акцент [на романтической любви] заставляет аромантиков ненавидеть себя за то, что они не испытывают романтического влечения или испытывают его редко. Акцент на романтической любви заставил меня думать, что я суперромантичный человек, потому что я люблю романы. Какой же я аромантик, если хочу всё то, что у героев романов? Это усугубляло мою ненависть к себе”, – делится Айелет.
Она думала обратиться за профессиональной психиатрической помощью, но она боится, что специалист по психическому здоровью может ошибочно рассматривать аромантичность (и асексуальность, и агендерность) как нечто, что нужно “исправить”, так как это может иметь серьёзные негативные последствия.
***
Нил нашёл пару ресурсов для поддержки. Общество до сих пор мало понимает аромантичность, поэтому таких ресурсов мало. Когда сверстники вас не понимают, должно быть безопасное пространство для аромантиков, которым приходится тяжело.
“Я состою в группе для аромантиков на “Фейсбуке”*, у меня есть друзья, с которыми я могу об этом говорить, но в целом нам довольно сложно найти поддержку, когда дело доходит до проблем, связанных с аромантичностью, – говорит Нил. – Не-аромантичные люди не понимают наш опыт. У меня есть один друг, который, когда я говорю про аромантичность, обрывает меня, говоря: “Мы поняли, ты аромантик”. Я не раз сталкивался с тем, что люди пренебрежительно реагировали на разговоры о том, что мне как аромантику тяжело, потому что они думают, что аромантичность – это выбор”.
Лиза Перкинс рассказывает, как её преследовали. Она думает, что стала жертвой преследований из-за своей аромантичности и асексуальности.
“Создаётся впечатление, что у аромантичных людей меньше проблем в отношениях, поскольку они не стремятся к романтическим отношениям, – говорит Лиза. – В какой-то степени это правда, но мой опыт говорит об обратном. Я сталкивалась с преследованием два раза в жизни от двух разных людей.
Впервые это было в 2005, я тогда даже об аромантичности и асексуальности не знала. Я пережила семейную утрату, которая была чрезвычайно травмирующей, я была на больничном. Церковь, которую я в то время посещала, предоставляла пастора нуждающимся. Моим пастором была замужняя женщина с приёмным ребенком, и она-то меня и сталкерила”.
Лиза сказала, что сначала женщина поддержала её и рассказала о своей бисексуальности, но вскоре ситуация изменилась.
“Я была первой прихожанкой, перед которой она сделала каминг аут – во время одного из своих пасторских визитов, так она хотела меня поддержать. Сейчас я понимаю, что она злоупотребила своим положением. Во время некоторых своих визитов она начинала расспрашивать меня о моей сексуальности. Она вообще не принимала того, что мне никто не нравился в этом плане. Сама она бесконечно говорила о людях, которые ей нравились.
Когда я ей сказала, что мне не нужна её “поддержка”, она пользовалась своим положением, чтобы постоянно звонить мне, писать, приходить ко мне. Она также постоянно пыталась меня обнять, чтобы “успокоить”, даже если всё было нормально. В конце концов, она отступила после того, как с ней поговорил мой церковный служитель, который сказал, что, по его мнению, она пыталась меня растлить”, – рассказывает Лиза.
Второй опыт преследования заставил Лизу принять серьёзные меры для защиты.
“В 2009 году я переехала и нашла новую церковь (которая была одной из нескольких церквей, объединённых вместе), – рассказывает Лиза. – Я и не подозревала, что в одной из этих церквей есть человек, который работает в том же здании, что и я (здание с открытой планировкой, там находится около 3000 человек). Я даже не знала, кто он (он был женатым мужчиной с двумя детьми), но он быстро понял, кто я, и однажды присоединился ко мне за обедом. Я была вежлива, но мне нечего было ему сказать, так как я его не знала. Вскоре я заметила, что он попадается мне на глаза всё чаще. Я пыталась изменить время и место своего обеда, но он всё ещё появлялся. Мне пришлось прятаться в туалете во время своего перерыва. Я с ним сталкивалась и вне работы – в магазине по субботам, на одной и той же остановке по пути на работу, хотя он жил ближе к другой.
Я решила поговорить с этим мужчиной во время перерыва. Он рассказал мне, что раньше преследовал “пару женщин за 30”. Я сообщила об этом своему непосредственному руководителю и священнику.
Он оставил меня в покое на пару месяцев, но на деле просто изменил свою модель поведения и вместо этого за мной стал следить весь день на работе, до такой степени, что мои коллеги (которым я ничего не говорила) стали беспокоиться о моей безопасности. Да, надо было сразу пойти в полицию, но трудно доказать, что вас преследуют в офисе с открытой планировкой, особенно когда преследование – это скорее линия поведения, чем конкретное событие. Также я сомневалась, действительно ли это происходит, ведь меня уже однажды преследовали. Я снова поговорила со своим непосредственным руководителем и священником, и они побеседовали со сталкером неформально.
После этого у меня проблем не было целый год, и сталкер сменил работу. Но однажды мне внезапно позвонил церковный служитель. Появились новые доказательства против сталкера. Это привело к тому, что была проведена оценка риска для безопасности церкви, и я пошла в полицию. Полиция объявила в розыск сталкера”.
Лизе не сказали, что это за доказательства, но она сейчас дружит с человеком, которого тот мужчина тоже преследовал.
“Было бы справедливо сказать, что это поглотило всю мою жизнь, – говорит Лиза. – После того, как преследование прекратилось, я несколько лет говорила с главой церкви о том, как они справились с этой ситуацией. Только в прошлом году мне удалось наконец-то закрыть эту часть моей истории.
В прошлом октябре я взяла академический отпуск, переехала и попыталась разобраться, кто я сейчас и чего хочу, – настолько это изменило мою жизнь. Только во время отпуска я поняла, что, возможно, оба преследователя считали меня своей мишенью из-за того, что я аромантик. Я смотрю на людей только как на друзей или знакомых. Большее в отношениях просто не для меня, я не способна испытывать ни романтическое, ни сексуальное влечение.
Я подозреваю, что они знали, что я приму их за чистую монету – как “счастливо женатых”, имеющих детей и собственную жизнь, так что каким-то образом я была лёгкой добычей и не подозревала об их мотивах… Преследование, однако, коварно… и я подвергалась изощренному насилию в течение длительного периода времени. К тому времени, когда я поняла, что стала жертвой, было трудно вырваться из их когтей.
Несмотря на это, ярлык аромантичной асексуалки мне всё ещё подходит. Даже ещё больше. Я справлялась с преследованием (дважды) с помощью полиции, а также с помощью друзей и семьи, но в основном – как одинокая аро-эйс персона. Более того, я даже сотрудничала с церковными властями и написала анонимное исследование, которое было использовано для обучения церковных лидеров тому, как вести себя со сталкерами и поддерживать жертв (законодательство о преследовании как уголовном преступлении вступило в силу только 25 ноября 2012 года). Это сделало меня сильнее. Как сказал бы асексуальный персонаж Тодд Чавес в сериале “Конь БоДжек”, ура мне!”
Сообщество, пытающееся двигаться вперёд
Существует так мало данных об аромантичности, что трудно понять, с чем на самом деле сталкиваются аромантики. Без совместных усилий исследователей, учёных и активистов, направленных на привлечение внимания к этой группе, мы в полной мере никогда этого не узнаем.
Аромантическое сообщество на несколько лет отстаёт даже от асексуального сообщества в плане признания, а асексуальное сообщество, возможно, на десятилетие отстаёт от би- и транссообществ. Ни одно из этих сообществ не получает и близко того уровня поддержки или инвестиций, в котором они нуждаются. Но сообщество аромантиков неуклонно растёт в интернете, и новый век социальных сетей позволил маргинализированным группам получить доступ к платформам, которых в другие эпохи просто не существовало. Исследование Stand Up Magazine ни в коем случае не окончательное, но оно даёт представление о том, что испытывают аромантические люди. Пришло время прислушаться к мнению сообщества аромантиков, чтобы люди нашли поддержку и рассказали свои истории.
* принадлежит компании Meta Platforms Inc, деятельность которой запрещена на территории России
Текст: Steph Farnsworth
Перевод: Астро
