СЛОВА ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЕ
фотопроект
авторки проекта: Алла Чикинда, Галина Белова, Рита Хаак
графическая дизайнерка, иллюстраторка, художница: Катя Червонных
художник: Rare.God
,,
Принято считать, что слова не так важны, как действия. Что сказать можно, что угодно, но настоящее значение имеет лишь то, что за этим последует. Именно поэтому оскорбительные шутки в нашем обществе не воспринимаются как нечто неприемлемое. Это же всего лишь слова.
На Риту Хаак и Галю Белову напал бывший Галин муж, и это произошло в квартире Гали. Это нападение было первым актом физической агрессии, и можно было бы предположить, что это вырванный из контекста случай, и за ним ничего не стоит. Однако Рита не раз слышала от него оскорбления и получала сообщения с угрозами. А через несколько дней после нападения на стенах квартиры появились рисунки и надписи про “Дом грязных лесбух”. Так что в данном случае слова напрямую связаны с действиями.
Эта история – хороший повод поговорить о гомофобии и насилии, которые существуют рядом с нами, но мы часто предпочитаем их не замечать. Рита и Галя использовали стены квартиры как базу для фотопроекта и пригласили разных людей поделиться своими историями о боли, которую могут причинить слова.
Участники и участницы проекта — люди, которые сталкивались с гомофобией и трансфобией в виде оскорблений. Одни привели к физическому насилию, другие – к продолжительной травле. И абсолютно каждая история оставила неизгладимый след в душе тех, кому эти слова были адресованы.
Этим проектом мы хотим показать, что речи ненависти и разные формы насилия имеют непосредственную взаимосвязь. Гомофобные, сексистские, расистские шутки это не “просто” шутки, не безобидные слова. За ними всегда стоит нечто большее.
Костя
“Я построил себе тюрьму”
Когда мне было лет 18-19, я только начал осознавать себя. Помню, у меня было романтическое увлечение, мне очень понравился парень. Без сексуализированного подтекста, он просто мне очень понравился.
Я решил ему признаться в своих чувствах и сказать, что он мне очень нравится. В ответ он сказал: “Ты чё, Костян, пидор ебаный?”. Потом он рассказал всему нашему окружению, и я свёл всё это в шутку.
В результате я на долгие годы закрылся и вообще боялся показывать людям свои чувства и доверять.
Я прожил в браке 11 лет. Моему ребёнку было 12, когда я наконец решился жить открыто. Я долго жил под давлением общества, гомофобной семьи. Я женился, потому что я же мужик, всё остальное – блажь. Мама сказала: “Если я узнаю, что кто-то из моих детей гей, я его убью”, и я решил: “Ну ладно, ты никогда не узнаешь”.
Я спортсмен, занимался единоборствами, у меня чёрный пояс по каратэ. Когда тренируешься, постоянно возникают какие-то чувства, эмоции, их нужно контролировать. И там учат идти на свой страх: если чего-то боишься – иди туда. Боишься признать себя геем – иди туда.
Я как Мюнхгаузен вытаскивал себя за уши. Я понял, что это моя жизнь, и либо я буду что-то с этим делать, либо нет. Через пробы, ошибки, скандалы, работу с психологом. В одну каску, без психолога, я точно бы не вывез.
Я построил себе тюрьму, но в итоге понял, что это сделал я сам. Конечно, часть родственников потом отпала. Но главные люди меня принимают – сын, брательник, бывшая супруга. Мы с ней общаемся классно, дружим. А кто не принимает – я с ними просто не общаюсь.
Анна
“Из-за негативных слов и эмоции в адрес моей бисексуальности, я чувствую себя неважной”
Я часто сталкиваюсь с обесцениванием моей сексуальной ориентации и со стороны гетеро-персон, и со стороны представител_ей ЛГБТ+ сообщества.
Бисексуальность зачастую невидима. Если я встречаюсь с парнем – общество считывает меня как гетеросексуальную женщину, если я встречаюсь с девушкой – общество считает меня лесбиянкой.
Более того, с самого раннего возраста, когда я начала постигать опыт влюбленности и влечения, окружение списывало это на баловство, на то, что я молодая и глупая, что я “наиграюсь”, “перебешусь” и стану нормальной, подразумевая, что сейчас я ненормальная.
Мне часто приходится и по сей день встречаться с обесцениванием моих отношений с девушками.
Мои партнёрские союзы с девушками зачастую не воспринимаются обществом всерьез, обесцениваются. И даже сексуализируются гетеро-мужчинами.
Слова ранят. Слова оставляют за собой последствия, и это важно понимать.
Из-за обесценивания и невидимости, из-за негативных слов и эмоции в адрес моей бисексуальности, я чувствую себя неважной.
Слова, написанные мною на листе, и подобные этим словам фразы, заставляют меня почувствовать себя одинокой, непонятой нигде. Меня будто бы не принимают ни там, ни там: ни среди гетеронормативной части общества, ни среди гомосексуальных персон.
Сейчас мне проще с этим справиться, я обрела “толстокожесть”, но в переходном возрасте, когда я была более уязвима, мне было больно и пусто в душе, я чувствовала себя изолированной, отчужденной от окружающих. Будто бы я совсем одна, такая “ненормальная” среди других.
Алек
“Ненавижу понедельники”
В 7-ом классе, когда мне было 14 лет, я полностью себя осознал, тогда я впервые влюбился в одноклассника, тогда же и появилось моё школьное прозвище – гомосек.
Хотя предпосылок к этому не было, я просто вёл себя как мне нравилось, одевался как хотел и вообще просто жил в своё удовольствие.
Видимо, школьным задирам не понравилось, что я продолжаю жить свою радостную жизнь, и на одной из перемен зажали меня в углу, задали мне трепку и добавили *Гомосек, ты не доживешь до понедельника*.
Всю учебную неделю я боялся ходить в школу, сидел в классе и на переменах старался ходить только со своими одноклассниками парнями, которые меня не очень любили, но хотя бы не били.
В субботу перед выходными, задиры не выдержали, и остановили меня в коридоре посреди других учеников, добавив *ну хватит прятаться, сейчас ты получишь*.
В этот момент я был готов просто упасть на пол и не двигаться, тогда мои одноклассники, крепкие парни, заступились за меня и сказали *Это наш гомосек, его можем обижать только мы*.
Сейчас смешно это вспоминать, как плохой анекдот, но тогда я почувствовал, что у меня есть опора, моя классная семья, с которой мы не всегда ладим, но всё-таки мы вместе.
Алла и Анна
“Я не понимала, почему совершенно незнакомый человек так меня ненавидит”
Зимой 2019 года нам стал написывать один известный гомофоб. Он хотел припугнуть нас за наш активизм и сорвать мероприятие, которое мы в тот момент планировали.
Он слал нам идентичные смс-ки почти каждый день, и в них были разные оскорбления и угрозы, от просто неприятных до совсем нецензурных. Всё это было приправлено эмодзи с радужными флагами, взрывающимися бомбами и смеющимися человечками.
Алла: “Я первый раз столкнулась с такой целенаправленной травлей и ненавистью. Вообще, это был первый случай гомофобии в моей жизни. Мне было страшно, тревожно и до слёз обидно. Я не понимала, почему совершенно незнакомый человек так меня ненавидит. Меня буквально трясло каждый раз, как мой телефон вибрировал и оповещал об очередном сообщении. В какой-то момент я заблочила этот номер, но телефон продолжал информировать меня о сообщениях, пришедших с заблокированного номера, только больше не показывал их”.
Поскольку Аня юрист, она предложила попробовать наказать его через суд. И начался процесс, который длился больше двух лет, и до сих пор не совсем закончен. Были экспертизы, суды, попытки заверить эти сообщения у нотариуса (не все успешные). В итоге по обоим делам суды вынесли решения в нашу пользу и обязали этого человека компенсировать нам моральный вред в размере 2000 рублей за оскорбление. Поэтому каждая фраза обойдётся ему в 4000 рублей, а в общей сложности его смс-сообщения с оскорблениями будут стоить 86.000 рублей.
Андрей
“Я боялся насмешек и оскорблений одноклассников: мне было проще получить двойку”
С гомофобией столкнулся ещё в школе, класса с 5-ого, где часто оскорбления были на почве внешнего вида: челка, узкие джинсы, продолжающиеся и после школьного времени, например, при прогулке по городу слышал со спины: “Ты че как баба?”, “Это девка или парень?”, и эпитеты начинающиеся на Пи…
Это повлияло на меня: я был очень закрытым и стеснительным подростком, забитым и опасающимся как-то себя проявлять, даже отвечать у доски в школе. Я боялся насмешек и оскорблений одноклассников, на которые учителя не особо обращали внимание: мне было проще получить двойку.
В 16 устроился на работу в общепите, где познакомился с коллективом, который принял меня таким, какой я есть, и помог мне раскрыться, подарив мне поддержку.
Несмотря на это, и изменения во внешности, до сих пор периодически встречаются гомофобные высказывания не только в социальных сетях, но и в жизни, порой доходящие от оскорблений до насилия. К примеру, недавнее нападение, которое закончилось кражей, переломом носа, сотрясением и уголовным делом. Учитывая гомофобную повестку государства, было приятное удивление, когда суд вынес решение в нашу пользу. Я благодарен Ресурсному центру, который помог этого добиться.
Рита
“Им проще подумать, что я экстравагантный парень с ярким макияжем, чем то, что я высокая девушка с короткой стрижкой”
Я сталкивалась с гомофобией с подросткового возраста. Сначала я коротко подстриглась, и одноклассники шутили над переменой пола. Позже я стала слышать оскорбления на улице насчёт моего внешнего вида. Мужчины принимали меня за парня. Но я была девушкой, которая ярко красилась, носила необычную одежду. Один раз меня избили солдаты. Пьяный парень начал приставать ко мне и говорить, что я пидор. Я была блондинкой, в голубом пуховике, пышной юбке поверх джинсов и зелёными ресницами. Я слегка оттолкнула его за что получила по уху, упала и ещё несколько ударов по рёбрам ногами. Помню эти ботинки и пустоту в голове. Его оттащили. Но когда он с товарищами ушёл, а я села и начала рыдать, рядом стоящая женщина сказала, что я сама виновата. История умалчивает в чем. Но на остановке метро 1905 года в 19 вечера мне никто не помог.
Потом было много случаев оскорбительных криков, свистов в мой адрес. Порой были толчки в спину. И все одна история- ты пидор.
Это привело к тому, что я боюсь ходить одна в многолюдные места с выпивающими людьми, мимо компаний парней на районе. Мне не хочется смотреть в лица прохожим. Люди часто пытаются определять вслух мой пол.
И я всегда думала- неужели им проще подумать, что я экстравагантный женственный парень, чем то, что я высокая девушка с короткой стрижкой.
Я бисексуальна. Мои первые отношения с девушкой были в 17. До мая этого года я не сталкивалась с явной гомофобией на эту тему. Но вот появился человек, который считает слово лесбиянка оскорблением и попытался нанести мне увечья, угрожал убийством.
Слова могут больше, чем кажется.
И из гомофобных, грубых, оскорбительных слов сплетается образ мышления, в котором есть место насилию.
Галя
“Очень странно, как это слово звучит из его рта”
Лесбухой меня называет бывший муж уже больше года, когда я ему призналась в том, что мне интересно с девушками.
Почти год назад я ему призналась, что влюблена. Думала мы с ним хорошо общаемся, и он меня поддержит в этом решении, и сначала так и было. Но осенью 2021 мы с ним разругались, и он забрал мой телефон и решил выпрыгнуть с ним из окна, перед этим написав сообщения моей знакомой, которая мне тогда нравилась, но не знала об этом. Что было в этих сообщениях, я не знаю до сих пор, но «лесбухой» я впечаталась в той истории.
Очень странно, как это слово звучит из его рта, так как для меня оно не обидное совершенно. А в новой истории он на прощание исписал мою квартиру этими словами на стенах.
Стены я перекрашу, а вот воспоминания и обиду на него не стереть уже.
Человечности каждому.
Слава
“Эта фраза из уст моей мамы ранит меня сильнее всего”
На самом деле, ещё в детстве, до того, как я сам разобрался в своей идентичности, я и другие знали, что я не такой, как все. Чувствовали на подсознательном уровне. Из-за этого мне было достаточно сложно в обществе.
Сейчас я нахожусь в поиске работы, и во время собеседований я сразу же обозначаю свою гендерную идентичность. Конечно, никто не отказывает мне напрямую, но я часто понимаю по лицам людей, по их выражениям, по тому, как они подбирают слова, почему именно мне было отказано. Это довольно тяжело, поиски работы занимают у меня уже три месяца.
Однажды я позвонил маме, чтобы поделиться своими переживаниями. И она спросила меня: “А что тебе мешает, почему ты не можешь подстроиться? Почему ты просто не можешь быть, как все?”.
Думаю, эта фраза из уст моей мамы, которая знает, что я не такой, как все, ранит меня сильнее всего. Меня ранит то, что люди не могут принять, что существуют другие – не такие, как они. Просто существуют.
